| Benhorin | Дата: Понедельник, 12.05.2014, 19:51 | Сообщение # 1 |
Группа: Администраторы
Сообщений: 2164
Статус: Offline
| Талмуд так характеризует сынов Израиля: «Тремя качествами обладает этот народ: он сострадателен, скромен и милосерден» (Йевамот, 79а). Евреи, лишенные этих черт, рассматривались как недостойные представители народа. Рамбам пошел дальше, когда писал: «Есть основания сомневаться в принадлежности к еврейству того, кто жесток» (Исурей биа, 19:17). Когда мудрецы хотели подчеркнуть главное отличие евреев от язычников, они не говорили, что первые служат Единому Богу, а вторые — идолам, что евреи соблюдают субботу, а язычники — нет. Хотя это и важные отличительные признаки, мудрецы указывали на другое: «Еврей сострадателен, скромен и милосерден».
Талмуд считает «доброе сердце» необходимым свойством истинно благочестивого и исполняющею заповеди человека. Прежде всего, отсутствие доброты разрушает образ «религиозно целостного» индивидуума. Акт милосердия, совершаемый не просто в силу внутреннею импульса, а с верой в то, что в нем проявляется воля Всевышнего, носит религиозный характер, представляет собой исполнение еврейского Закона.
Раскаяние в грехах занимает центральное место в молитвах Судного дня. Речь идет прежде всего не о нарушениях ритуала, но о нарушениях законов морали и этики. В молитвах Судного дня подчеркивается, что Всевышний простит прегрешения против Него Самого, но не искупит проступков человека против ближнею, пока обиженный не простит обидчика.
Мудрецы запрещали исполнять заповеди ценой какого-либо прегрешения. «Укравший меру пшеницы и тщательно отделивший халу — молитва ли на устах его? Что бы ни произносил он, это кощунство» (Сангедрин, 66) .
Согласно Талмуду, следование нравственным законам имеет непосредственное значение как освящение Имени Всевышнего, а также является мерилом искренности в соблюдении человеком заповедей. «Что скажут люди о том, кто изучает Писание и Мишну, внимает учителям, честен в делах и приветлив с ближними? Счастлив отец его и [учитель] , обучавший его Торе… ибо этот человек познал Тору — смотрите, сколь чисты пути его, сколь праведны его поступки! Но о том, кто изучает Писание и Мишну, кто внимает учителям, но нечестен в делах и неучтив с ближними, что скажут люди?.. Проклятие отцу его и [учителю] , который обучал его Торе! И этот человек изучал Тору?! Смотрите, сколь бесчестны его поступки, сколь безобразны пути его!» (Йома, 86а). Религиозный еврей рассматривает безнравственные поступки как осквернение Божьего Имени (хилуль Гашем), как самое тяжкое злодеяние.
Ссылаясь на шкалу ценностей Торы, один из мудрецов сказал, что первый вопрос, на который придется ответить, представ перед судом Всевышнего, будет: «Честно ли ты вел дела свои?» (Шаббат, 31а).
Раби Шмуэль-Давид, Луццатто, живший в Италии около ста лет назад, писал в своем труде «Йесодей Гатора», что в основе еврейского учения лежат три принципа, первый из которых — сострадание. В нем «корень любви, доброты и праведности, одно оно побуждает нас бескорыстно творить добро». Раби Ш.-Д. Луццатто пишет, что «сострадание, являющееся источником любви и доброты, побуждает также к справедливости и отвращает от насилия», что оно «ведет к праведности». Таким образом, праведность и даже справедливость являются не самостоятельными добродетелями, но продолжением таких качеств, как доброта и сострадание.
В указанном труде и особенно в книге «Цдака умишпат» р.Ш.-Д. Луццатто приводит убедительные доводы в защиту своего тезиса о том, что сострадание и милосердие — не только важные черты еврейской морали и всей структуры иудаизма, но самая суть мировоззрения еврейской религии, основа еврейского бытия.
Один из самых выдающихся современных раввинов р.Йосеф-Дов Соловейчик указывает на три традиции, три линии, пронизывающие всю историю иудаизма и внутренне присущие еврейской вере. Одна — традиция Торы, которую р.Соловейчик связывает с интеллектом, разумом, знанием. Вторая — традиция заповеди, то есть действия. Третья — это традиция чувства и настроения. Хотя разные комментаторы ставят акцент то на одном, то на другом, то на третьем, нет сомнения, что все компоненты являются неотъемлемыми составными частями иудаизма.
Одни мыслители усматривают величие еврейской этики в том, что она стремится пропитать всю социальную жизнь чувством сострадания, другие — в том, что в ее основе лежит бесстрастное и вполне объективное мировоззрение. Истина, несомненно, заключается в напряженном равновесии между этими полюсами.
Призыв Торы «ходить путями Бога» с самых древних времен расшифровывался как заповедь подражать Всевышнему в сострадании и доброте. «Итак, Израиль, чего требует от тебя Господь, Бог твой? Только бояться Господа, Бога твоего, ходить всеми путями Его…» (Дварим, 10:12) Что касается «путей Бога», то Талмуд учит нас: «Как Он милостив, так и вы будьте милостивы, как Он милосерден, будьте и вы милосердны… как Он исполнен доброты и правды… такими и вы будьте…» (Шаббат, 1336). Об этом же ясно говорит книга пророка Михи: «…сказано тебе, что есть добро и чего требует от тебя Господь: действовать справедливо, любить дела милосердия и смиренно ходить пред Богом твоим» (Миха 6:8). Хафец-Хаим (р.Исраэль-Меир Гакоген, 1838—1933) подчеркивает в книге «Агават хесед», что «вся Тора проникнута идеей доброты».
Пророки Израиля осуждали человеческое бессердечие, приводящее к страданиям и несправедливости, обличая Израиль за отход от законов и заповедей Всевышнего, не саму идею жертвоприношений отвергали Йешаягу, Ирмеягу и Миха, но религию, сведенную только к культу (будь то жертвоприношения, молитвы или праздники), который лишен главного — начал справедливости, милосердия, доброты и праведности. Пророки говорили, что пренебрежение заповедями Бога об отношениях между людьми есть насмешка над заповедями об отношении людей к Богу. С добротой и справедливостью все в религиозной жизни — благо, без этого — все мерзко. «Если человек не проявляет милосердия, — говорится в одном древнем источнике, — какая тогда разница между ним и зверем, способным безучастно смотреть на страдания своего сородича?» Шимон-праведник не раз говорил: «На трех основаниях зиждется мир: на Торе, на служении Всевышнему и на добрых делах» (Авот 1:2). Добрые деяния классифицированы в Мишне как то, «что не имеет границ» (Пеа 1).
Только в тех случаях, когда сочувствие могло способствовать нарушению справедливости и укоренению зла, народ Израиля должен был сдерживать это чувство: «…не будь снисходителен к нищему и не угождай знатному, по правде суди ближнего своего» (Вайикра 19:15). Как не подобает нарушать справедливость в угоду богатым и власть имущим, так же нельзя делать это из неверно понятого чувства сострадания к бедным и обездоленным. Традиция требует, чтобы справедливость умерялась милосердием; еврей должен строго соблюдать это равновесие, чтобы никому не причинить зла.
Утверждение святости жизни, проявляющееся в том, что все запреты отменяются ради спасения человека, со всей определенностью свидетельствуют о важности этического аспекта Галахи. Исключение составляют лишь убийство, идолопоклонство и прелюбодеяние — они несовместимы со святостью человеческой личности.
Свод еврейских законов включает заповеди, касающиеся отношения человека к его Создателю, и заповеди, регламентирующие взаимоотношения между людьми. Те и другие частично совпадают. Даже ритуальные установления имеют этический оттенок, поскольку цель многих из них — совершенствование моральных качеств человека. Например, очистка дома от квасного накануне Песаха сравнивается с «очисткой» души человека от высокомерия и надменности.
Нормы этики психологически убедительнее, когда они связываются с конкретными повседневными поступками, а не выводятся из философских абстракций, какими бы возвышенными эти последние ни были. Все духовные ценности иудаизма зиждутся именно на практических предписаниях. Никогда не следует упускать из виду существенную роль ритуала в развитии этики, формировании национального характера и совершенствовании человеческих взаимоотношений.
Пафос иудаизма состоит в постоянном стремлении к праведной жизни, в том, чтобы «славиться честностью среди людей и совершать поступки, угодные Всевышнему» (Сифрей, Дварим, 12:28). Нельзя понять иудаизм, нельзя жить по законам иудаизма без осознания его святой цели. Тот, кто отделяет еврейское учение о праведности и справедливости от законов кашрута или Песаха, сострадание и милосердие от религиозных норм семейной жизни, не понимает сути иудаизма и не живет по его законам. Любовь ко Всевышнему не может быть отделена от любви к человеку. Следование заповедям, требующим любить ближнего своего, не менее важно, чем следование заповедям, предписывающим любить Бога. И наоборот. Тот, кто считает, что можно выбрать одно из двух, рано или поздно убедится, что он не выбрал ничего.
|
| |
| |
